тезис

тезис

Сентябрьские тезисы (о преподавании церковнославянского языка

истинные заметки мыслят собой обобщение скромного эксперимента автора – преподавателя церковнославянского стиля, какой смеет мерекать, что они станут научно-методическими ориентирами в работе коллег. 1. Никто и отродясь не должен устанавливать под сомнение родство русского и церковнославянского стилей – родство генетическое, эволюционное, структурное, функциональное. Наш слог с гроба Х века здравствует за счет завидного соседства двух стихий: устно-разговорной и книжно-литературной. остатнюю по безусловному преимуществу являет церковнославянский слог. 2. однако эту непреложную близость на теперешнем этапе невозможно переоценивать – в силу ряда внутрилингвистических и внелингвистических причин, о коих невпроворот и досконально писалось. А потому также откровенно, что социокультурная надобность в церковнославянском и русском слогах – неодинаковая, грамматика на многих – зачастую ведущих – участках выдается, лексико-семантический фонд подвергся весьма прихотливым изменениям и нек.др.Сентябрьские тезисы (о преподавании церковнославянского языка 3. эким образом, в задачу преподавателей входит собственно обучение церковнославянскому слогу, а не соучастие в его припоминании, какой бы заманчивой ни была идея о генетической лингвопредрасположенности. 4. Овладение любым стилем, нехай даже и начальное, устанавливает перед собой великое число разноплановых целей: чтение, эпистола, грамматика, понимание, воспроизведение, продуцирование и т.д. и т.п. 5. надобно сознаться, в нарождающейся методике церковнославянского стиля дудки цельного взора не лишь на то, словно этому всему обучить, однако и на то, в какой степени значимо любое из перечисленных положений. Плюрализм подходов в общем-то нормален, а вот сущностные несогласия уже воспламеняют тревогу. 6. Неожиданной, ненужной (но элементарно решаемой) проблемой стала терминология церковнославянского стиля, какая бедствует в беспощадной ревизии, особливо та, что используется в учебно-методической литературе. особенной лексики не надобно опасаться, словно не надобно ее упрощать, архаизировать, подслащивать. Вполне доступные сведения о праславянских палатализациях поддержат не смешивать буквы и звуки; термин «нетематические глаголы» освободит от спросов субъекта «разве глагол ясти древнее глагола любити »; трезвое осознание того, что грамматические категории – это прежде итого крайне обобщенные значения, какие выражаются с подмогой систематизированных формальных показателей, не даст предлога объясняться о неопределенном и молительном наклонении и т.п. 7. показывается, минимальнее итого хлопот и расхождений доставляет церковнославянское чтение. однако это лишь тогда, когда человек с младых ногтей вечно декламирует в храме, причем декламирует грамотно. Сполна разобрать эким навыком дано не всякому. тут доводится сталкиваться с трудностями двойного рода: безупречно психологическими (с непривычкой воспроизводить письменный текст вслух), артикуляционными (нередуцированной натурой церковнославянской орфоэпии). И все же надобно приучиться разбирать книжки, отпечатанные стилизованным славянским шрифтом, и освоить буквенную цифирь. 8. кой-какие занимающиеся и занимающиеся с легкостью отмахиваются от церковнославянского послания – словно показывается, окончательно тщетно. В первую хвост здорово прямо-таки что-то изображать буквицей, ведь каллиграфический навык, почитай утраченный современниками, исполняет, словно и чтение, значительную психолого-терапевтическую роль (это и усидчивость, сосредоточенность внимания, справедливая осанка, тезис лапки и т.д. и т.п.). 9. однако марать надобно не лишь пригоже, однако и грамотно. размашистой православной общественности, в том числе и педагогической, зверски дорог тезис о похожести церковнославянской и русской орфографии и графики – о похожести, какая углубляется стократно, если объясняться о дореволюционном правописании. К сожалению, родство это ныне зверски грубое. Навязываемая размышление о нем приводит к итогам, какие откровенно супротивны тем, о коих помешивают пропагандисты орфографической старины. Желая марать по-церковнославянски, однако, не желая обучаться, многие просто-напросто упражняются в копировании и стилизации, что неминуемо рождает катастрофическое число погрешностей. 10. впрямь, в теперешнем русском и богослужебном стиле усиживать совместные традиции, совместные буквы и совместные орфографические принципы. однако в распоряжении церковнославянского правописания будут окончательно оригинальные графемы, какие, впопад, отнюдь не в абсолютном объеме сохранялись в «гражданке» до 1917 года. Кроме того, в современной русской графике нисколько не раскручены надстрочные знаки – титла, ударения, звательце и нек.др. повергнутые факты накладывают существенный печать на субординацию орфографических критериев. натурально, ведущим всюду являет морфемный принцип: в самостоятельности от произношения морфема (часть слова) должна писаться единообразно. С этим худо-бедно представляют в общеобразовательных школах: в о дный – в о разумеется – в о дяной . И все бы ничего, если бы в церковнославянском синхронно в акт ни вступал дифференцирующий критерий, сообразно коему равно звучащие грамматические фигуры выделяются по написанию. Отсюда туго поддающиеся теоретическому заучиванию и вечно забываемые на практике замены она узкого на омегу , естя узкого – на усиживать размашистый, резкого, тупоголового ударений – на облеченное. С различной качественной и количественной силом вкалывает в двух слогах символический критерий. И т.п. 11. следственно, рассуждать о схожести русского (пусть даже и дореформенного) и церковнославянского правописания и уж тем более преподносить ее словно одно из оснований в изучении богослужебного стиля неплодотворно. 12. Однако, несмотря на многие сложности, при обучении церковнославянскому посланию преподаватель должен помнить о вытекающих методических моментах. Во-первых, существенно и покойно то, что бесперебойно вкалывает взаимообратный механизм «читай столько, словно написано». Во-вторых, орфографическая запись нередко «поддерживает» морфологию, помогая различать В. и Р.п., наречия и скупые прилагательные и т.д. В-третьих, орфография споспешествует уяснению резона. В-четвертых, едва-только ли не самое перное – все эти и кой-какие прочие моменты исподволь помогают в овладении нынешним русским стилем во всем его многообразии. 13. гибель спросов порождает церковнославянская пунктуация. натурально, ознакомиться с ее азами надобно – прежде итого с перечнем знаков препинания и их историей. однако объясняться о методике преподавания пунктуации безвременно, ибо первоначально необходимо разрешить связанные с ней кодифицирующие задачи. 14. Сочувствуя стратегическим задачам изучения церковнославянской лексики и принимая раздельные методы работы с ней (в том числе и увлекательное моделирование лексико-семантических пустотелее – натурально, в финале основного курса) тактическим оружием семантизации вытекает почитать пословный перевод с детальнейшими грамматическими комментариями – с многоразовыми повторениями в тончайших деталях. 15. доводится настаивать и на том, что в нынешней научно-методической ситуации первейшим и первостепеннейшим инструментом изучения церковнославянского стиля являет грамматико-переводной метод. 16. Неудачность терминологического сочетания «перевод церковнославянских текстов на русский язык» – из-за своеобычия лингвистической ситуации – чересчур очевидна. Однако за ним остается самоочевидное методическое удобство и (опять же – с массовыми оговорками) громадная, нежели у мнимо компромиссного «переложения» или претенциозного «толкования», научная весомость. 17. несмотря на то, что русский и церковнославянский стили располагают возле 80 процентов аналогичных грамматических структур, всерьез уповать на них, словно демонстрирует учебная практика, невозможно. А уж что объясняться о сугубо оригинальных 20 процентах? 18. столько, при изучении морфологии любой занимающийся спотыкается на всяком шагу: словоизменение, связанное с семантикой, соотношение мягкой, уверенной разновидностей, существование смешанного подтипа, присутствие 4 склонения, двойственного числа и звательной фигуры, поразительная вариативность флексий и мн.др. И это лишь безобидное с виду существительное. А глагол с буреломом минувших времен и прихотливостью наклонений, а причастия, образование и изменение коих накрывает устрашающей волной? эким образом, объективным фокусом приложения основных сил преподавателей и занимающихся становится церковнославянская морфология (части речи, категории, флексии, структурная и коммуникативная вариативность, «сопутствующая» орфография). 19. словно заклинание повторяется размышление о фантастической запутанности церковнославянского синтаксиса, перед коей многие преподаватели беспомощно опускают лапки. трусливое пренебрежение в настоящем случае прямо-таки криминально, ибо при этом ученики по сути девала не знают языка: им неведомо, словно организован его кощей, каковы связи и касательства между словами и предложениями. Между тем ничего сверхъестественного нет: вполне посильно найти грамматическую основу – подлежащее и предикат, не перепутать глагол и причастие, выстроить единицы в привычный для нынешнего уха и мигалки распорядок, «поймав» семантическую нить, узреть конструкции с двойными падежами и др. 20. Итак, чтоб добиться вразумительного, непротиворечивого резона, надобно бесстрашно победить морфологические и синтаксические препоны. 21. В нынешнее эпоха на делах по церковнославянскому слогу почитай не изучается словообразование. Между тем поле деятельности тут безоглядное – словно утилитарны, столько и теоретически: словообразовательные русско-церковнославянские соответствия, триада «лексическое смысл – грамматическое смысл – словообразовательное значение», приемы расширенного толкования слов, потенциал сложных дериватов и проч. 22. Особо надобно провещать о столько именуемых словообразовательно-этимологических гнездах, какие пускают зримое, а не умозрительное понятие о лексической и деривационной бездонности церковнославянского стиля, о мертвецких системных касательствах на этих традиционно минимально организованных пространствах, о напружиненном их динамизме. 23. Неторопливое «прочувствование» церковнославянской самобытности навечно отколет охоту составлять молитвословия, акафисты, службы по сути девала на русском стиле, лишь записанном стилизованными церковнославянскими буквами, что, к лиху, наблюдается в нынешнее эпоха. 24. Перспективная мишень преподавателя церковнославянского стиля заключается в том, чтоб его ученики сумели создать грамотные богослужебные тексты, в коих филигранно различествует перфект, аорист и имперфект, в коих на своих местах стоят индивидуальные местоимения, а существительные безошибочно согласуются с прилагательными. 25. Наконец, владение церковнославянским стилем надобно возвысить на этакую вышину, чтоб он не на словах, а на деле стал пропедевтическим курсом для нынешних и древних славянских стилей. Лариса МаршеваСентябрьские тезисы (о преподавании церковнославянского языка)Перспективная мишень преподавателя церковнославянского стиля заключается в том, чтоб его ученики сумели создать грамотные богослужебные тексты, в коих филигранно различествует перфект, аорист и имперфект, в коих на своих местах стоят индивидуальные местоимения, а существительные безошибочно согласуются с прилагательными.


Похожие записи:

Последнии записи

Популярные записи

Хостинг от uCoz